Встреча Путина с Макроном: Россия на самом деле меняется (Figaro)

Президент Росси Владимир Путин прибыл 19 августа в форт Брегансон на двустороннюю встречу с французским коллегой Эммануэлем Макроном незадолго до саммита «семерки», откуда Россия была исключена.

Владимир Путин будет беседовать с четвертым для себя президентом Франции после Жака Ширака, Николя Саркози и Франсуа Олланда. Если учесть четыре года в кресле премьер-министра, Владимир Путин находится у власти уже 19 лет, что является одним из самых долгих правлений в политической истории современной России. У столь длительного пребывания у руля в такой жесткой стране как Россия, которая несет на себе отпечаток чрезвычайно болезненного переходного периода после развала СССР, есть своя цена: полная централизация власти, подавление оппозиции, контроль над экономическими кругами и альянс с авторитарными режимами для обозначения возвращения Москвы на международную арену.

После почти 20 лет в Кремле Владимир Путин стал синонимом своей страны, так что западным экспертам и дипломатам становится не под силу провести ясный и детальный анализ перемен в России. Потому что Россия на самом деле меняется.

Несмотря на очень сильную зависимость от сырья (нефти и газа), России удалось поправить дела в экономике после падения в пропасть на протяжение 15 лет после распада СССР. Сегодня санкции начинают давить на экономику, и некогда резко сократившаяся бедность вновь заявляет о себе. В городах сформировался средний класс, но деревенская молодежь мечтает уехать.

Россия успешно приняла Чемпионат мира по футболу 2018 года, модернизировала нефтегазовую отрасль, запустив такие смелые проекты как газопровод «Северный поток» и добыча в Арктике.

Наконец, она вновь стала ключевой державой в международных отношениях, успешно реализовав стратегию на Ближнем Востоке и укрепив союзы с «врагами» США, в частности Китаем, Ираном, Турцией и Венесуэлой. Россия также возвращается в Африку, подтверждением чему становится российско-африканский саммит в черноморском Сочи.

Как бы то ни было, то, что позволило Владимиру Путин столько лет продержаться у власти, теперь становится его главной слабостью. Путинская система власти несет на себе глубокий отпечаток царской политической истории: стабильность, которая граничит с косностью, полагается на спецслужбы и не дает перспектив преемственности.

Достигшему поставленных целей (двадцатилетнее правление, возвращение России на международную арену, политический контроль в стране) Владимиру Путину теперь приходится иметь дело с главным вызовом: без преемственности все построенное им не сохранится. Так как Путин — бывший разведчик, его история, взгляды и подход к власти сформированы КГБ и ФСБ, а также пережитым во время распада СССР.

Приближение смены может стать тем моментом, когда в связи с близостью интересов Европа восстановит отношения с Россией с помощью серии инициатив в духе Конференции по миру и безопасности в Европе, которая прошла в Хельсинки в 1975 году, в период холодной войны. Продвигаемая Францией европейская дипломатическая инициатива могла бы предложить Москве перспективы, которые приняли бы во внимание интересы Европы и России.

Прежде всего, после недавних президентских и парламентских выборов в Киеве необходимо урегулировать украинский вопрос в глобальных рамках по трем темам. Во-первых, это соглашение о мире на Украине с «финляндизацией» страны: ее нейтральное положение между Европой и Россией, которое по факту будет означать признание смешения на Украине католических земель Австро-Венгрии и русскоязычных территорий. Во-вторых, разоружение всех воюющих групп. В-третьих, уступка Крыма России с гарантией нейтралитета полуострова (за исключением порта Севастополя) и признания особых прав украинцев, которые не хотят получать российское гражданство.

Сирия в свою очередь должна стать предметом глобального мирного плана под эгидой контактной группы с участием западных держав и членов «астанинского формата» (Россия, Турция, Иран). Дейтонские соглашения и формирование международных судов могут стать примером решений по урегулированию кризиса в Сирии.

Наконец, Европейский союз может предложить России перспективу долгосрочного экономического развития в обмен на уступки по Украине и Сирии. В частности ЕС и Россия могли бы договориться о свободной торговле для развития товарообмена, поскольку Европа представляет собой главный рынок сбыта для российского импорта (55%). ЕС мог бы предложить создание энергетического союза с общим советом и обезопасить тем самым снабжение континента газом (на Россию приходится больше трети европейского импорта), а также крупные проекты вроде необходимого немецкой экономике «Северного потока 2» и добычи на крайнем севере, в частности на Ямале.

Уинстон Черчилль говорил, что «если у двух человек одно мнение, один из них лишний». Пришло время перестать смотреть на Россию глазами разочарованного представителя Запада и предложить внушающую доверие дипломатическую и экономическую перспективу европейцам и россиянам, которых объединяют схожая история, границы и интересы.